После вручения в январе 2015 года премии «Золотой Орёл – 2015», национальной кинонаграды России, учрежденной «Национальной Академией кинематографических искусств и наук России», мы хотели лично встретиться с её обладателем — режиссёром фильма-победителя «Иван Царевич и Серый Волк-2» Владимиром Торопчиным. А он, как уже известно многим нашим читателям, имеет прямое отношение к Боровичам. Встреча состоялась. Человеком Владимир оказался очень глубоким и интересным, поэтому говорили обо всем, но больше о деле.
— Во-первых, хотелось бы лично поздравить вас с вручением национальной премии «Золотой Орёл» за «Лучший анимационный фильм» 2014 года «Иван Царевич и Серый Волк-2», режиссером-постановщиком которого вы являетесь. Тяжело далась борьба? Сколько картин участвовало в конкурсе?
— На самом деле, каждый раз проходит очень серьёзный отбор, в конкурсе участвуют люди со всей России. В нашем случае в ходе отбора осталось двадцать работ, в итоге выбрали всего три фильма: «Белка и Стрелка. Лунные приключения», «Фредерик Шопен» (короткометражный фильм), и «Иван Царевич и Серый Волк-2».
— Сколько по времени шла работа над Иваном Царевичем?
Примерно полтора года. В среднем у нас фильмы делаются в течение полутора-двух лет. Сценарий, разработка персонажей, большое количество эскизов…Это достаточно хороший темп, хотя не сравнить с диснеевскими или пиксаровскими картинами — над ними работают по пять лет. Мы пока такой возможности, такой роскоши не имеем. Нам нужно, чтобы студия работала стабильно, поэтому каждый год мы выпускаем новый фильм.
— Что легло в основу сценария мультфильма «Иван Царевич и Серый Волк-1»?
— Поначалу это должна была быть совершенно другая история. Начинал над ней работать другой режиссёр. Одним из рабочих названий этого фильма, которое мне нравилось, было «Как не стать Иваном Царевичем». Затем, в силу разных причин, режиссёр, который над ним работал, с проекта ушёл, и его предложили продолжить мне. Мы начали работать, сделали уже довольно много эпизодов и уткнулись в сценарные проблемы, история дальше на развивалась. Пытались «лечить», но в итоге продюсеры решили полностью приостановить работу, переписать сценарий, переделать историю, заменить персонажей, стилистику. Так получился первый «Иван Царевич».
Сценарий для второго фильма — это наша совместная работа с Александром Боярским, основателем и вдохновителем нашей студии, основным продюсером, моим непосредственным начальником. Работали мы над сценарием примерно так: я пишу, отдаю часть сценария ему, он вносит свои изменения, возвращает мне. Иногда мне какой-то момент нравился, а ему нет. Но режиссёр — не самый главный человек на проекте, продюсер важнее. Поэтому в какой-то момент мы приходили к компромиссу. Где-то мне удавалось его убедить, где-то ему меня.
— Скажите, а продолжение «Ивана Царевича» было задумано изначально или родилось по ходу?
— Когда мы заканчивали работу над «Иваном Царевичем-1», ещё не было ясно, будем ли мы делать второй фильм. Но в какой-то момент мне стало интересно, а что же будет с этими персонажами? Я практически всегда привязываюсь к героям, когда делаю фильм. В «Илье Муромце» я был просто влюблен в Аленушку и Князя, в Илью Муромца в меньшей степени, уж больно он серьёзный. В «Иване Царевиче» тоже появилась привязанность к персонажам. Попытался представить, два таких разных человека: он (Иван) — парень простой, от сохи; она (Василиса) — рафинированная барышня, натура романтическая. Как они сосуществуют? Попытался их совместить и стал постепенно набрасывать новую историю. Для меня стало очевидно, что Иван проникся чувством ответственности: починить, приколотить, по хозяйству помочь. Ну, а какое у царевича хозяйство? Всё государство! Ну, естественно, он немного домостроевец, Василису до этого дела не допускает. А ей скучно. От скуки ей захотелось романтики, приключений. Так я начал закручивать эту историю. Через некоторое время пришли продюсеры и сказали, что приняли решение сделать продолжение «Ивана». То есть, получается, наши мысли относительно продолжения этой картины совпали. Они попросили меня показать материалы, которые я к тому моменту уже набросал. Им понравилось. Работа началась.
— Когда вы впервые попробовали себя в роли сценариста?
— Фактически это получилось нечаянно. Был период в моей жизни, когда я пытался сочинять сказки, рассказы, повести. Литератор из меня не получился, но это помогло мне стать хорошим читателем. Навыки остались, поэтому за эту историю с Иваном Царевичем я взялся, собственно, для себя. Мне было скучно писать скучно. Я старался писать с юмором, и видимо это тоже сыграло свою роль для продюсеров при выборе окончательного варианта сценария.
— Планируете в этом развиваться?
— Конечно, хочется. Тяга сочинять сказки, истории осталась. Даже сейчас пытаюсь это делать. Сказку хочу написать. Если всё сложится, то попытаюсь превратить её в сценарий, но никаким продюсерам не буду показывать пока не закончу (смеется).
— Из каких основных этапов состоит создание любого мультипликационного фильма, от «а» до «я»?
— Всё начинается со сценария, причём, это может быть далеко не окончательный вариант. Бывает, что мы делаем фильм, а всё равно в сценарий вносятся какие-то изменения. К концу проекта их набирается до 18–20 вариантов. Затем начинается разработка персонажей. Появились персонажи, есть хороший кусок сценария, начинаем трудиться над аниматикой (макетом фильма) с черновой озвучкой, с картинками, с имитацией движений, каждый эпизод, как правило, раскладывается по ритму, темпу… Затем начинается непосредственная работа аниматоров, людей, которые оживляют, заставляют персонажи двигаться.
— Вы же и сами проработали аниматором больше 20 лет. Как вы чувствуете себя в достаточно новой роли, роли режиссёра-постановщика? Не скучаете по анимации?
— Конечно, когда делаю фильмы, это «прорывается». По крайней мере, я очень хорошо представляю сам процесс, как это должно быть. Чаще всего мои навыки очень помогают при работе над проектом.
— По какому принципу отбираются актёры для озвучивания? Существует ли постоянный состав актёров или он подбирается под отдельно взятый проект?
— Это сложный процесс. Поначалу был постоянный состав, затем он стал меняться. На «Ивана Царевича» мы уже пригласили Лию Ахеджакову, Никиту Ефремова, Артура Смолянинова.
— Есть ли потенциальная возможность у простого человека, не относящегося к числу столичных актёров, но обладающего при этом необходимыми данными для озвучивания, попасть на проект?
— Да, имеется. Пример тому Таня Бунина, из Волгодонска. Она прислала диск со своими работами, написала, что мечтает озвучить мультфильм. Мы прослушали её диск, нам понравилось, и мы её пригласили. В итоге она озвучила одну из главных ролей, роль Василисы в первых двух картинах «Ивана Царевича», и, скорее всего, будет озвучивать третий.
— С кем из актёров вы особенно сработались? Кого хотели бы отметить?
— Я бы хотел отметить актера Андрея Толубеева, который озвучил Соловья-Разбойника в «Илье Муромце и Соловье-Разбойнике». У него был рак, он знал, что ему осталось жить недолго. И в таком состоянии он приехал к нам на студию озвучивать персонажа. Он сказал: «Пока есть силы, давайте работать». И отработал он замечательно, с каким-то азартом, со своими идеями. Он даже успел попасть на премьеру фильма, во время просмотра смеялся заразительно. Как оказалось, это была его последняя работа в кино.
— Над чем работаете сейчас?
— Сейчас мы делаем первый полнометражный 3D фильм на нашей студии «Урфин Джюс и его деревянные солдаты». Я являюсь режиссером-постановщиком. Премьера ожидается в 2017 году. Я вообще не планировал над ним работать. Думал, вот закончу второго «Ивана» и полгода вообще ничего делать не буду, но не вышло, предложили взять «Урфина», когда работа над «Иваном» ещё во всю шла (улыбается).
— Получается ли у российских анимационных картин выходить на западный рынок?
— Я бы не сказал, что мы пробились на этот рынок, что собираем большую кассу. Хотя, те же «Белка и Стрелка», «Снежная королева», «Смешарики» (полнометражный) нашли своего западного зрителя. «Урфин Джюс и его деревянные солдаты», кстати, тоже планируется прокатывать на западе. Конечно, пока там царствуют Pixar, Дисней, и я думаю, будут царствовать ещё долго. Но и мы туда будем постепенно входить.
— А у нас Дисней и Pixar в прокате не царствуют?
— Вы знаете, в российском прокате, как ни странно, мы достаточно успешно с ними соперничаем. Создаваемые нами истории близки русскому зрителю.
— Какие фильмы вы бы назвали самыми успешными в российском прокате?
— Думаю, из последних — это «Три богатыря: ход конём». Из всех наших фильмов он собрал самую большую кассу. Его предвестником был в свое время «Алёша Попович и Тугарин Змей», который собрал небольшую кассу, но зритель узнал, что это российский проект. Затем вышел «Добрыня Никитич», который окупил затраты на проект и вновь подтянул зрителя. Когда вышел «Илья Муромец», то он не просто окупился, он принёс прибыль — 10 млн долларов в прокате. Так шло по нарастающей.
— Есть ли будущее у российской анимации?
— Конечно. Будущее закончится тогда, когда мы скажем «Всё, мы достигли совершенства». Но нам ещё расти и расти.
— А реально ли это в условиях кризиса?
— Кризисы приходят и уходят. Студия «Мельница» вообще создавалась на энтузиастах. Нас было всего около двадцати человек, мы располагались в помещении «Леннаучфильма» в самый-самый кризис, в неотапливаемом помещении, с размороженными батареями, сидели в верхней одежде, грели руки у технических ламп. А сейчас уже год, как мы переехали в собственное здание, которое проектировалось специально под нас. В настоящий момент в нашем штате работает около трёхсот человек, хотя мы предполагали, что будет двести. Поэтому нам уже становится тесно.
— Какое количество человек в среднем задействовано в работе над одним проектом?
— Ну, наверное, порядка двухсот: примерно 30 аниматоров, 30–50 прорисовщиков, заливщики, фоновщики, инженеры…
— А как обстоят дела с кадрами? Есть мнение, что если подготовка режиссёров и сценаристов в России начала подниматься на новый уровень, то найти профессиональных аниматоров большая редкость.
— Я бы сказал, что даже со сценаристами всё не так безоблачно. Одна из основных проблем нашего кинематографа, не только мультипликации, — это сценарный момент. С аниматорами действительно очень сложно, поэтому их на студии «Мельница» мы готовим для себя сами. У нас регулярно проходят двухмесячные курсы. Есть самоучки в области компьютерной графики, которые, проходя наши курсы подготовки, остаются у нас работать. Но это достаточно сложная техническая работа, не каждый выдерживает. Отбор у нас довольно жёсткий. Требование диплома не обязательно, но портфолио (работы) должно быть. У меня, например, диплома нет. Я самоучка. У меня образование 10 классов, причём последние два класса — вечерняя школа. К нам может прийти человек с академии художеств и не поступить на курсы.
— А многие остаются работать?
— Кто-то после окончания курсов уходит через месяц, кто-то уходит через год, кто-то через три года, а кто-то из тех, кто ушел, возвращается вновь. Происходит постоянная ротация кадров, но костяк остается. А вообще, существует большое количество технических специальностей, в которых мы очень нуждаемся.
Может быть какие-то институты и пытаются делать вид, что они готовят специалистов, но зачастую, туда приходят учиться те, кто знает больше самих преподавателей. Новые приёмы, новые программы, новая техника… Преподаватель должен всегда быть в тонусе. Учителя старой закалки естественным образом всё это отслеживать не успевают.
— История вашей жизни более, чем необычная. Как вы решились на третьем десятке кардинально изменить свою деятельность?
— Да, серьёзно я начал заниматься рисованием только в 27 лет, хотя любил рисовать всегда, начинал с перерисовки карикатур из журнала «Крокодил». В 1978 году, когда мне было 15 лет, уехал из Боровичей в Литву, сразу пошёл работать в колхоз. Что я там только ни делал: и в рабочей, и полевой бригадах работал, навоз убирал за свиньями, тракторы ремонтировал. Потом была армия, после армии снова вернулся в колхоз. После этого приехал в Боровичи, проработал какое-то время в геологоразведке. Ушёл в моря, в рыболовный флот. Через какое-то время рванул в Питер, потому что очень хотел жить именно в этом городе. Работал на стройке, зарабатывал таким образом прописку. И именно на стройке познакомился с ребятами, которые приезжали в Петербург для поступления в художественное училище. Их рисунки были для меня настоящим показателем серьёзного художественного уровня. Я дружил с этими ребятами, они меня учили основам рисовальной грамоты. Бросал, думал уже поздно, нужно было с детства. Потом опять продолжал, понимал, что не смогу без этого. Когда уже был женат, ждали ребенка, я решил, нужно в рисовании развиваться и научиться зарабатывать этим на жизнь. Мне было около 30 лет, когда я поступил на анимационные курсы студии «Панорама». Плюс в том, что на мои корочки не смотрели, смотрели на работы. А вообще, я сильно комплексовал и не рассчитывал на какие-то серьёзные успехи, думал о том, чтобы попасть на студию хотя бы заливщиком. Но к удивлению, я прошёл.
— Каким слоганом, девизом вы руководствуетесь по жизни?
— Мне нравится наполеоновское высказывание: «Главное ввязаться в драку, а там посмотрим». И еще одно, которое принадлежит Диснею, которое он сказал в тяжёлые безработные времена, когда у него не было даже ботинок, чтобы выйти на улицу: «Когда не знаешь что делать, делай что-нибудь». В 90-е годы, когда главное было: «здесь купил, там продал», когда у меня не было никакой работы даже после окончания курсов, потому что студии разваливались, я брал кальку и начинал рисовать сцены мультфильмов. Они никогда нигде не были сняты, но главное — я не сидел, я делал.
— Возможно, среди наших читателей есть люди, которые так же как и вы в свое время, мечтали о большем, но оставили свои мечты. Что бы вы могли им пожелать?
— В чём проблема людей, проживающих в небольших городах, и боровичан в том числе. Люди думают, что что-то удивительно большое находится где-то там, не здесь, в другом мире. Я с детства хотел быть мультипликатором, а в сочинении писал, что хочу быть космонавтом, потому что стать мультипликатором казалось на тот момент менее досягаемым, чем стать космонавтом. И если бы кто-то мне сказал тогда, когда я убирал за свиньями навоз, что через много лет я буду принимать из рук Михалкова «Золотого Орла», я бы покрутил у виска. Но всё сложилось, и сейчас я понимаю, что наши мечты намного ближе, чем мы думаем. Я старался и стараюсь проживать каждый день чуть интереснее, чем предыдущий. Я всегда хотел сделать свою жизнь насыщеннее, чем она есть на данный момент. И желаю этого вам.
